Глава УТУ — РБК: «Однозначно все пройдут через полиграф»
Генерал Чмора о массовых кадровых перестановках в таможне, кардинальном изменении структуры импорта
— Максим Владимирович, давайте проанализируем изменения внешней торговли в 2018 году: статистика Уральского таможенного управления, которое вы возглавляете, говорит о том, что товарооборот почти 18 млрд долларов, что меньше прошлого года почти на 8%. При этом грузооборот увеличился на 26%. Что это означает?
— Мы понимаем, что стали меньше торговать высокотехнологичными товарами и больше — сырьевыми: дешевыми и тяжелыми. Делим все товары на три категории: товары народного потребления, сырьевые и производственные — оборудование в первую очередь. В прошлом году производственных товаров по грузообороту было 65%, сырьевых — 32% и около 3% товаров народного потребления. В этом году соотношение меняется. Только 45% производственных и 52% — сырьевых.
Многие предприятия заняли выжидательную позицию. Но мы реально не видим новых строительств предприятий. Те, что были начаты раньше, — в фазе завершения. Два крупнейших проекта, которые давали нам большие объемы именно производственных товаров, — это завод по производству сжиженного природного газа «Ямал СПГ» и проект «Запсибнефтехим». Один «Ямал СПГ», где завершены строительные работы, сократил долю производственных поставок в 80 раз. «Запсибнефтехим» в семь раз снизил количество ввоза всех компонентов завода. Они тоже, собственно говоря, основное ввезли.
Теперь о противоходе сырьевых товаров... Ситуация на рынке поменялась радикально: произошло изменение сырьевой составляющей. Предприятия, которые спокойно работали на отечественном сырье, сейчас используют импортное — оно дешевле. Например, металлургическия предприятия юга Урала стали закупать марганцевую руду в ЮАР и Габоне. Раньше мы этих потоков просто не видели, сейчас они появились. Растет ввоз глины огнеупорной. Раньше она была в очень незначительных объемах, сейчас завозится практически для производственных целей. То же самое кварцит… Таким образом у нас статистика в общем-то перекосилась. Сложно сказать, хорошо это или плохо…
— Давайте про качество администрирования поговорим. Главный принцип сейчас — подача всех деклараций в один большой центр, который должен обеспечивать равные сроки и плановую загрузку и сокращение бумажного документооборота. Насколько успешно идет переход?
— Это гораздо более управляемая и простая схема: место 400 точек входа по стране надо контролировать всего 16. Чтобы бизнесу было несложно переварить эту систему, таможенные посты остались на местах, но заточены на работу с грузами. То есть, структурные изменения не потребовали изменений в логистике.
Современные технологии дают возможность подать в электронном виде не только декларацию, но и иные документы: накладную, контракт, разрешительные документы. Информационная система таможни сама может по номеру разрешительного документа получить подтверждение из Роспотребнадзора, Россельхознадзора и иных ведомств. Декларанту ничего не нужно дополнительно нам представлять.
Единственный документ, который нам нужен на бумаге в оригинале и который мы не сможем получить другим способом, — это сертификат о происхождении товара. Потому что он выдается страной, где товар произведен. Наладить электронное взаимодействие со множеством стран — невозможно. От страны происхождения зависит размер таможенной пошлины и НДС. Тут у декларанта может возникнуть соблазн сжульничать — отправить в электронном виде непонятно что и возникает необходимость проверки. Вот тогда надо «включать ноги», идти и подавать оригинал, чтобы мы сверили. Но эту сверку можно провести на том посту, где находится груз.
— В 2018 году в трех таможенных управлениях — Уральском, Приволжском и Северо-Кавказском, — менее критичных с точки зрения количества таможенных постов и объемов грузов, запустился пилотный проект. В октябре заработала Уральская электронная таможня. Есть проблемы с технологией, штатом?
— До конца года Уральская электронная таможня будет укомплектована на 75%. В первые месяцы следующего года нам надо набрать необходимый штат. Практически половина сотрудников, которые работают сейчас, пришли из Екатеринбургской и Кольцовской таможни. Работа напряженная, но не критично. В первые две недели сроки выпуска товаров увеличились, но сейчас они ниже показателей, которые были: импорт мы выпускаем за 1 час 50 минут, а экспорт — за 39 минут.
Новый кодекс, действующий с этого года, закрепил принципиально иной подход. Раньше решение о товаре выпускал человек, независимо от того, какие электронные помощники были. Сейчас возможность принятия решения отдана информационной системе: машина получает декларацию, обрабатывает, оценивает риски. По Уральскому управлению через автоматический выпуск деклараций прошли 43% экспортных деклараций и 20% импортных. Это тренд будущего в таможенном контроле. То есть именно автоматизация процессов. Машина не обладает какими-то субъективными предпочтениями и коррупционными мыслями…
— Давайте остановимся на коррупции и кадрах. В таможне есть Служба по противодействию коррупции. Что она нашла за последние три года? Сколько кадровых решений было по требованию безопасников?
—— Состав уголовного преступления — это то, что можно принести в суд и судья решит: вот факт, вот событие, вот взяткодатель, вот вещественное доказательство, вот причинно-следственная связь между этим всем. За что брал, что делал в ответ на эти деньги. Есть ситуации, когда доказательной базы мало, но мы понимаем, что человек дискредитировал себя и занимается нехорошими вещами. Стараемся таких людей подводить к увольнению и избавляться. Просто надо очищать систему.
— Так сколько у вас увольнений по отрицательным мотивам? И есть ли заявления о возбуждении уголовного дела?
— Буквально на днях в Екатеринбургской таможне выявлено мелкое взяточничество — получение 15 тыс. руб. Сумма же имеет значение только для квалификации дела, но должностное лицо уволено по факту. Я не могу сказать, сколько человек было уволено по коррупционным мотивам, потому что не всегда расстаемся с сотрудниками именно с такой официальной формулировкой …
— Недавно «за коррупцию» был уволен начальник Екатеринбургской таможни. В официальном сообщении было сказано, что проблема была связана с указанием недостоверных сведений о доходах и имуществе». Но очевидно же, что в истории Яговитина проблема не в декларации. Человеку не дали доработать четыре месяца до пенсии. Если бы проблема была с декларацией, ему бы объявили выговор, дисциплинарное взыскание, он бы ушел в отпуск и уволился и ушел по выслуге…
— Я не могу назвать иных причин. Я могу сказать, что я их даже не знаю. Служба противодействия коррупции напрямую подчиняется Москве в части постановки оперативно служебных задач. Я для нее такое же подконтрольное лицо, как и все другие таможенники. Эта проверка сведений о доходах и имуществе проводилась Федеральной таможенной службой, а не управлением. Возможно, ваши предположения имеют под собой основания, но эта проверка была начата для оценки несоответствий и вывода, что человека надо увольнять.
— А заместитель начальника Екатеринбургской таможни Виталий Крылов, которому также на днях поступило предложение написать заявление? Почему?
— Откуда у вас такая информация? .. Виталий Анатольевич принял решение завершить службу в таможенных органах и данное решение удовлетворено руководством.
— На Кольцовской таможне с 2017 года у нас произошла полная смена руководящей команды… Где вы возьмете кадры, к которым не будет вопросов?
— С кадрами сложно. Мы будем использовать принцип ротации и в первую очередь рассматривать регионы.
Если мы говорим о должности начальника Екатеринбургской таможни, то сейчас на три месяца исполняет обязанности Алексей Гуков — начальник службы организации таможенного контроля Уральского таможенного управления.
— Он ждет приказа без приставки и. о.?
— Решение о назначении на эту должность принимает руководитель ФТС. На данном этапе, исполнение обязанностей я рассматриваю в качестве проверки практикой. Это, можно сказать, оценка достаточности профессиональных компетенций в новой среде. Если она покажет свою эффективность, мы однозначно будем ходатайствовать о его назначении.
На должность первого заместителя есть три кандидатуры. Однозначно все пройдут через полиграф. В Кольцовской таможне должность первого заместителя тоже не занята, также рассматривается кандидат. Будем использовать не только уральский регион.
— В картотеке арбитражного суда заметно больше стало споров, связанных с оспариванием доначислений таможенной стоимости: «УЗГА», «Уральские авиалинии»… Заметно, что таможенные органы массово пересматривают стоимость, которую сами же в 2015-2016 годы утвердили. Это значит, что есть команда менять кодировку, чтобы максимально пополнять бюджет?
— Нет, задача пополнять бюджет через какие-то хитрости никогда не стояла вообще. В 2016 году вышел приказ по тщательнейшему контролю таможенной стоимости. Принцип её определения имеет много недостаточно формализованных факторов, которыми пользуются участники ВЭД. Как определяет таможенную стоимость инспектор? Он открывает базу, находит соответствующий артикул и среди всех поставок подобного артикула определяет наименьшую стоимость. Если цена заявлена ниже, то он может провести корректировку только ориентируясь на показатель наименьшей цены.
У нас, к примеру, есть один участник ВЭД, который постоянно заявляет товар по 0,5 доллара за килограмм. А мы постоянно корректируем его до 3 долларов — то есть в 6 раз. И он не судится, не задает никаких вопросов, при этом исходные документы у него в полном комплекте и не дают оснований для подозрений. Выясняем, почему так происходит. Просто есть производители товаров, а есть фирма, которая их отправляет. Эта фирма забирает товар у производителя по реальной цене, консолидирует партию, готовит новые документы и выступает в качестве отправителя. Контракт заключен между российской фирмой и консолидатором.
— То есть он намеренно заявляет стоимость заведомо ниже, чтобы получить в итоге наименьшую цену?
— Да, и ему не надо напрягаться, за него таможня сработает. А он всегда будет оперировать более низкой ценой по сравнению с конкурентами. Поэтому он никогда не судится.
Но если соответствующие артикулы не подбираются или их вообще нет, надо искать что-то однородное, похожее. И вот к этим примерам суды относятся не всегда однозначно.
— А бремя доказательства на ком лежит?
— На нас. Во всех решениях судов, которые мы проиграли, указано: Таможенный орган не доказал, что заявленная в документах и в декларациях стоимость является недостоверной. Раньше мы проигрывали много, зачастую на процедурных моментах. Что мы сделали? Мы провели обучение, улучшили подготовку инспекторов. Мы внедрили приоритеты, при которых в первую очередь необходимо соблюсти все нормативные формальности в качественной оценке и фиксации решений. И судебная практика начала меняться. Если мы сейчас что-то проигрываем, то это в большинстве случае относится к решениям прошлых периодов. Все дела текущего периода имеют позитивную судебную перспективу.
— В статистике за 9 месяцев, по-моему, УТУ фиксирует отчисления 110%. Правда ли, что в этой цифре только 40% текущие платежи, а все остальное — это результат корректировки таможенной стоимости и доначисления за прошлые периоды?
— Нет, конечно, этого не может быть. Доначисления от корректировки таможенной стоимости — это 1% от общей суммы платежей.
— Вы думаете, автоматизация процессов снимет эту проблему? Когда все будет делать только машина, не получится, что через два года после завоза товара вы будете приходить, открывать склады, заглядывать под кожуха и говорить: «Ребята, у нас сомнения возникли».
— Обязательно будем. И однозначно сохраним аналитику, оперативное сопровождение и «ручной» контроль. От жульничества и фальсификаций никто не застрахован. Это как ситуация с одеждой люксовых брендов, который заявлялся, как нитки и ткани… Не сработал риск, не попал товар на досмотр и уехал Christian Dior со склада. И если вдруг риск сработал, инспектор выставляет уведомление декларанту о необходимости досмотра. Приходит на склад — к досмотру предъявлены действительно нитки и ткани. Просто на грузовых местах кто-то поменял бирочки. Груз выпускается, а информационная система фиксирует добропорядочность участника…
— А кто поменял бирки?
— Аффилированный склад временного хранения, его сотрудники, возможно грузчики… Как информационной системе определить вот такое наглое жульничество? Никак. Поэтому с камеральной или выездной проверкой потом постучимся: «ребята, нам надо вас проверить за три года».
— В Кольцово было два склада временного хранения, но один прекратил работу…
— Просто приняли меры, чтобы на втором складе бирочки переклеивать стало невозможно и вся его экономическая эффективность кончилась. Видимо, она только на переклеивании бирочек и строилась, и это давало прибыль и желание продолжать жульничать.
— Но это уже вовсе не грузчики.
— Отсюда прямые выводы по смене руководящего состава в столь массовом количестве. Просто наводится порядок.